Впервые Москва увидела казнь ребенка. Ярким осенним утром 1614 года за Серпуховскими воротами при большом скоплении народа был казнен (повешен) трехлетний Иван-царевич, сын Марии Мнишек. Сына у Марины взяли обманом, уверив ее, что царь не будет мстить ребенку. Палач на руках отнес его на Лобную площадь, завернув в шубу, - мальчонка в камере был в одной рубашке. Пока палач нес ребенка к виселице, мальчик все спрашивал, куда это дядя его несет.

Впервые Москва увидела казнь ребенка. Ярким осенним утром 1614 года за Серпуховскими воротами при большом скоплении народа был казнен (повешен) трехлетний Иван-царевич, сын Марии Мнишек.

Мальчика повесили на толстой веревке, сплетенной из мочал. Ребенок был мал и легок, и поэтому веревку из-за ее толщины нельзя было хорошенько затянуть. Узел на шее не затягивался, и полуживого ребенка оставили умирать на виселице.

Тогда же Иван Заруцкий был посажен на кол. Сама Марина Мнишек была отправлена в монастырь и умерла в заключении. По другой версии, Марину заточили в Коломенской башне, где она и скончалась от тоски (с тех пор башню в Коломне и называют в народе Маринкиной). Есть предположение, что Мнишек казнили (зашили в бычью шкуру и утопили в реке).

В тот же день вместе с другими особо важными государственными преступниками: атаманом Иваном Заруцким и малолетним Иваном, как особо важный государственный преступник был казнен и Федор Андронов, которому с сентября 1611 года по ноябрь 1612 года принадлежала фактическая власть в столице. Андронова казнили, как говорится, по высшему разряду. Бывшего фактического правителя Москвы повесили на Лобной площади при большом скоплении народа. Судьба оказалась немилостивой к "торговому мужику" Федору Андронову. Во всяком случае его сподвижники по правительству при новом режиме получили прощение: дьяк Иван Грамотин возглавил Посольский приказ, Иван Безобразов служил при царском дворе, Иван Чичерин был воеводой в Уфе и Казани. Возможно, власти решили преподать суровый урок всем, кто в годы Смуты стремился к власти "не по своему достоинству".

Казнь не достигшего четырех лет младенца Ивана и проклятие Марины Мнишек, мол, Михаилом Романовы начали и Михаилом же закончат, привлекали и привлекают внимание многих исследователей. В тех событиях ищут символические знаки. И, надо сказать, повод для того есть. Ведь до сих пор неизвестными остались формула обвинения, приговор, состав судей. Неясно, какое преступление могли инкриминировать трехлетнему дитяте. Наверное, кроме того, что ребенок мог бы стать когда-либо в обозримом будущем поводом для смуты. Хотя царских "бастардов" не казнили только за то, что они родились. На Руси для этого вообще-то служили кельи монастырей. В конце концов подослали бы убийцу, а наутро объявили бы, что "младенец случайно сам ножиком зарезался", как это, бывало, случалось на Руси.

Государство, видимо, не зря избрало столь страшную и суровую кару, как публичная казнь. Возможно, она должна была послужить уроком всякому, кто посмеет хотя бы помыслить "воровским путем" пролезть на российский престол. Хотя сторонники Романовых с самого начала пытались убедить и убедили страну, что царевич вовсе не был царевичем - сын самозванца, "тушинского царя" не имел законных прав на престол.

Есть предположение, что лучшим консультантом в этом вопросе для молодого Михаила Федоровича был или мог бы быть его отец Филарет Никитич, которого сделал митрополитом Московским Дмитрий (Лжедмитрий I), а патриархом - Дмитрий (Лжедмитрий II) тушинский, то есть, отец несчастного мальчика. По единодушному отзыву современников, Филарет стоял во главе "Тушинской партии" бояр до того момента, когда посчитал для себя более выгодным перейти на сторону Сигизмунда III, а в это время он не высказывал никаких сомнений по поводу законных прав "государя Дмитрия Ивановича".

А может быть, кто-то из бояр счел казнь Ивана символичной - со смерти ребенка началось Смутное время, смертью невинного же дитяти и закончится.

По преданию, Марина Мнишек после казни сына прокляла весь род Романовых-царей и заявила, что ни один из них не умрет своей смертью, что в их семьях не прекратятся преступления, пока вся династия не угаснет. Невинная кровь и в самом деле пала на новую династию, но "царевичу Ивану", как и его отцу, суждена была не одна жизнь. Его имя стало знаменем нескольких самозванцев. Так Иваном-царевичем именовал себя польский шляхтич Иван Дмитриевич Луба, а уже в царствование Алексея Михайловича в Москве был повешен некий безымянный бродяга, также выдававший себя за сына царя Дмитрия и Марины.

И не зря склонные к символизму люди отмечают, что спустя 304 года после восшествия на престол первого из династии Романовых, начавшееся в Ипатьевском монастыре, последние из его потомков погибнут в сыром подвале дома Ипатьева. И вновь среди жертв будут невинные дети. Может быть, правильно Марину Мнишек называли колдуньей. </p