Реформа патриарха Никона вызывала определенные волнения не только у народа, но и образованной русской церковной элиты. Были все основания относиться с подозрением к реформе Никона, к греческому благочестию и греческому правоверию. "А нынешние книги, что посылал покупать Никон патриарх в Грецию, с которых ныне зде переводят, словут греческие, а там печатают те книги под властию богоотступного папы римского в трех градех: в Риме, в Париже и в Венеции, греческим языком, но не по древнему благочестию. Того ради и зде нынешние переведенные со старыми несогласны государь, и велия смута", - писал царю Алексею Михайловичу дьякон Федор (Иванов). Но новизна (т. Е. Послабления в строгости Устава) при активной поддержке части светской власти и знати торжествует.

Протопоп Аввакум дал такое определение затеянной церковной реформе: ". Никонианская вера и устав не по Богу, но по человеку", что вкрапливал в новый церковный устав греческие удобства и новшества, перекраивая сохраняемые и завещанные Отцами Церкви служебные ритуалы, христианин, идя по жизни, теряет в духе и вере, а, главное, - в своем посмертном существовании: "Душе моя, душе мя, восстани, что спиши! Конец приближается, и хощеши молвати. Воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог, иже везде сый и вся исполняяй. Душе, я же зде - временно, а я же тамо - вечно!". Очень красочно описывает и характеризует протопоп Аввакум своих противников, активных сторонников церковных нововведений: "Мудрены вы со дьяволом! Нечего рассуждать. Да нечева у вас и послушать доброму человеку: все говорите, как продавать, как куповать, как есть, как пить, как баб блудить, как робят в олтаре за афедрон хватать. А иное мне и молвить тово сором, что вы делаете: знаю все ваше злохитрство, собаки, бляди, митрополиты, архиепископы, никонияна, воры, прелагатаи, другие немцы русския".

Много позднее многие историки церкви пришли к выводу, что "древние наши чины и обряды никогда никем у нас не искажались и не портились, а существовали в том самом виде, как мы, вместе с христианством, приняли их от греков, только у греков некоторые из них позднее изменились, а мы остались при старых, неизменных, почему впоследствии и явилась рознь между московскими чинами и обрядами и позднейшими греческими".

С противниками проводимых реформ расправлялись очень круто, не считаясь ни со знатностью, ни с положением, ни с саном: ссылали, сажали на цепи, в земляные ямы, казнили. И видя такое насилие власти над верой, многие люди не только подавались в бега, но и уходили из жизни добровольно. Веря, что это не являлось самоубийством, ибо по вере ". Блаженны мертвые, умирающие в Господе".