Вступив на престол, Федор Алексеевич проявил себя как фанатик коневодства. Он полностью сменил руководство Конюшенным приказом. Приблизил к себе конюшего И. Т. Кондырева с его родней и коннозаводчика В. Д. Долгорукова. Царь выписывал производителей из Западной Европы и не стеснялся даже выменивать коней у иноземных послов.

Федору исполнился год от роду, когда дядьки, взяв его из рук мамок, посадили на игрушечного деревянного коня (этот символический конь стоял в хоромах царевича по крайней мере до 11 лет). С детства страсть к лошадям вошла в кровь царевича. "Как отец сего государя, - писал о Федоре В. Н. Татищев, - великой был (охотник) до ловель зверей и птиц, так сей государь до лошадей был великой охотник. И не токмо предорогих и дивных лошадей в своей конюшне содержал, розным поступкам оных обучал и великие заводы конские по удобным местам завел, но и шляхетство к тому возбуждал. Чрез что в его время всяк наиболее о том прилежал и ничим более, как лошедьми, не хвалилися!"

"Пользительные" для здоровья поездки по Подмосковью верхом царь практиковал постоянно, исключая моменты приступов цинги.

Не забывал он и увлечение отца, проявляя большую заботу о расширении числа и улучшении породы ловчих птиц, которых по его указам доставляли даже из Сибири. Причем, строго следил за сохранением поголовья соколов, кречетов и прочих пернатых в местах обитания.