Датский герцог Иоанн, жених Ксении Годуновой, прибыл к устью реки Наровы, где ему была приготовлена торжественная встреча. Когда лодка, украшенная бархатом и золотом, пристала к берегу, был произведен пушечный салют, а затем боярин Салтыков и думный дьяк Власьев от имени царя приветствовали молодого герцога и, введя его в богато убранную палатку, по русскому обычаю, поднесли ему в подарок 80 соболей.

Затем "светлейший королевич" был усажен в золотую карету и поехал через Нарву в Ивангород, где народ приветствовал его радостными кликами. Стены Нарвы были украшены флагами и усеяны любопытными зрителями. Процессия направлялась в таком порядке: сначали шли стрельцы, за ними выборные дворяне, в количестве 100 человек, далее свита герцога, затем в карете следовал сам герцог и с ним три датских сенатора: Гильденштерн, Браге и Гольк и, наконец, боярин Салтыков со своим полком. Иоанн был в пуховой шляпе, отделанной кружевами, золотом и серебром, в платье алого атласа, украшенном канителью немецкой работы, в шелковых, также алых чулках, и башмаках синего сафьяна. Из Ивангорода королевич Иоанн проследовал далее в Москву.

Вскоре после прибытия в Москву жених Ксении скончался.

Герцог Иоанн, помолвленный с Ксенией, был похоронен в Иноземной слободе за Яузой, называвшейся еще Кукуем, по названию ручья, протекавшего в той местности. В слободе по разрешению Годунова была построена кирха. Во главе торжественной похоронной процессии вели восемь коней, один из которых был покрыт черным бархатом. Затем шли трое дворян герцога с тремя его гербами, за ними еще один с короной и скипетром. Далее следовали двадцать дворян герцога, каждый из которых нес герб и зажженную свечу. После них верхом ехали трое придворных со знаменами, далее музыканты с трубами и барабанами. Затем следовала траурная колесница, запряженная вороными конями, на которой везли набальзамированное тело Иоанна в дубовом гробу, обитом крепкими обручами и кольцами черного цвета. За колесницей шествовал "адмирал" с большим гербом Дании и Норвегии, а за ним свита герцога и все иноземцы, жившие в Москве.

Сам царь Борис с сыном сопровождали тело герцога по улицам Москвы, а до слободы царь приказал идти в процессии боярам, дворянам и дьякам.

Эти похороны произвели большое впечатление на москвичей, никогда ранее не видевших подобного зрелища, потрясло их и участие царя и русского двора в церемонии похорон иноверца.