Драматический для страны период правления Лжедмитрия (Дмитрия I Ивановича) до сих пор привлекает внимание исследователей. Триста тридцать один день - ровно столько полных суток Лжедмитрий I оставался властелином - с того самого дня, как триумфально въехал в Москву, до той ночи, когда в Кремль ворвались заговорщики.

Кстати, если охарактеризовать правление Лжедмитрия каким-то одним словом, то, как ни странно, но оно было спокойным. В течение этого времени не было отмечено мало-мальски серьезных бунтов и потрясений. Историк Н. И. Костомаров считал, о чем он написал в работе "Называемый Димитрий", что явление Лжедмитрия - это редчайший случай, когда на русском престоле соединились откровенное "западничество" и вольномыслие.

Поведение царя Дмитрия во время его краткого правления служит серьезнейшим аргументом против годуновской версии, отождествляющей его с Григорием Отрепьевым: расстрига, бывший келейник московского патриарха вряд ли мог мыслить и действовать так, как этот молодой человек.

Он прощал своих врагов, даже пойманных с поличным: "Есть два образца держать царство - или всех жаловать, или быть мучителем; я избрал первый". Бояре-заговорщики во главе с тем же профессиональным клятвопреступником Василием Шуйским, которых "московские люди" приговорили к смерти, а Дмитрий помиловал, не могли простить столь легкомысленного великодушия и при первой же возможности отплатили своему спасителю за отступление от обычаев его "называемого отца" Ивана Васильевича.

Вскоре после свадьбы Дмитрия и Марины компания преступников, специально выпущенных из тюрьмы, зверски убила царя, мечтавшего о свободной торговле, веротерпимости и создании в Москве университета. Интересно, что из всех его проектов в полном объеме осуществился только один - московский университет.

И все же существуют и другие трактовки происходивших событий, связанных с самозванцем, начиная с личности самого самозванца.

Кто такой загадочный монах Леонид, спутник Отрепьева, и явлется ли его личность ключевым звеном самозванческой интриги?

Нет однозначного ответа, объясняющего, почему Мария Нагая (Марфа) "признала" в самозванце спасшегося сына и отдала нательный крест сына. Существует несколько версий произошедшего.

И почему на самом деле Шуйский со товарищи солгал тогда, когда утверждал, что Мария Нагая отреклась 17 мая 1606 года от самозванца, сказав, что он отнюдь не ее сын? На самом деле Марию Нагую привели, когда все уже было кончено. И она, как и при Годунове, не без достоинства заметила: "Когда живой был, тогда и надо было спрашивать. А теперь-то чего, не воскресите, чай?".